ВОЛОБУЕВ, ВОТ ВАМ...
Событие это произошло в одном из областных драмтеатров, куда попал по распределению один молодой актер. В качестве премьеры ему дали роль, состоящую всего из одной фразы, дословно: «Волобуев, вот вам меч!» Фраза, как фраза, ничего особенного. Если только не считать, что актер молодой, и потому шибко волнующийся.
На репетиции к молодому дарованию подошел один из местных корифеев, любимец публики, актер N. Желая помочь новичку, он напутствовал его следующим образом: «Самое трудное, голубчик, в твоей роли одно: не перепутай Волобуев с Воло...уев!»
Наш герой, и так сильно волновавшийся, теперь не спал ночами и в душевном трепете часами повторял перед зеркалом воззвание к Волобуеву, завороженный одной мыслью - лишь бы не провалиться.
Наконец, в день премьеры, он вышел на сцену и с редким пафосом произнес:
- Волобуев, вот вам х...!!!
«МНА!»
В одном московском театре жил-был весьма уважаемый актер. Хороший актер, правда, был у него один недостаток - уж больно коверкал он слова. Даже в одном предложении умудрялся сделать по две-три ошибки. Поэтому и роли ему доставались с минимальным количеством слов. Хотя, надо признать, и здесь он исхитрялся каким-то образом сказать что-то не так. Не в меру осерчавший на него режиссер наконец выделил актеру роль, в которой у него было всего лишь одно слово. Он должен был на вопрос-обвинение - «Это ты во всем виноват!» - ответить недоуменно: «Я?!». Уж тут-то вряд ли что-то можно было напутать.
И вот идет спектакль. Доходит до реплики: «Это ты во всем виноват, ты!». Режиссер за кулисами задерживает дыхание. Все актеры, равно как и обслуживающий персонал, ждут, что же ответит наш актер, авось на этот раз все пройдет без ошибки.
Но как говорится, не тут-то было. Актер, с такой невинной рожей, удивленно отвечает:
- Мна?
Говорят, режиссеру пришлось вызывать неотложку.
ГОНЕЦ ИЗ ПИЗЫ
В театре срывается спектакль - внезапно заболел артист, играющий главную роль. Но не беда, роль у него была маленькая. Вот и решил режиссер заменить его студентом-практикантом. А надо сказать, что студентик этот маленько баловался наркотой. Если бы режиссер знал, то, кончено, не видать ему ни роли, ни, вообще, работы в театре, а пока... Стал студентик учить роль. Волнуется, как невеста перед первой брачной ночью. Hу, от страха-то и курнул травки перед началом. Тут и режиссер, видя, что у студентика какой-то странный взгляд, еще раз напутствует перед спектаклем:
- Твоя задача, слушай сюда, такая: выходишь на сцену и произносишь всего четыре слова: «Я гонец из Пизы», отдаешь пакет и уходишь. Понятно? Не перепутаешь? Ну, смотри!
Спектакль, выталкивают обкуренного студента на сцену. Тот, обращаясь почему-то не к актерам, а в зрительный зал, громко так говорит, почти кричит:
- Я это... Я - пи...дец из Ганы!..
Пауза.
- Hе... А, о! Я - гонимый пи...ец!..
Пауза.
- Не, не то... Во! Я - пи...атый гонец!..
Пауза.
- Хм. Не понял, как это - я гонец из пи...ы?! Все, пи...ц, я гоню-у-у-у-у-у!!!
Занавес.
Итоги: студентика со свистом вышвырнули из театра, а режиссера, пропесочив его вдоль и поперек, отправили раньше времени на заслуженный отдых. Вот вам и гонец из Ганы. То есть Пизы...
«РАЗРЕШИТЕ НАЛОЖИТЬ?»
Пришел как-то в одну столичную труппу молодой актер, только из театралки. Его приняли, трали-вали, стали готовиться к премьере. Для него эта постановка - первая, волнуется, естественно, но очень старательный. А роль у него самая маленькая - всего-то делов: выйти в нужный момент, подойти к «генералу» (он играл адъютанта) и произнести «Товарищ генерал, разрешите доложить!», генерал говорит «Докладывайте», тот должен отдать какую-то бумажку и, отдав честь, удалиться. Вот и все.
Ну, товарищ старался-старался, учил роль архисерьезно. Но на премьере, как это часто случается с новичками, вышел и от волнения сказал: «Товарищ генерал! Разрешите наложить!»
Генерала играл старый актер, человек находчивый и остроумный. Тот на него с совершенно спокойным видом смотрит и говорит: «Накладывайте!»
Молодой стоит красный, не знает, чего делать-то. Старый актер - «Наложили? А теперь доложите!» Ну тот отдал бумажку и ушел, проклиная судьбу, за стену. Зрители, причем, ничего не поняли.
На следующую постановку ему, как провинившемуся, дали еще меньшую роль - он выходил на сцену с виолончелью, подходил к музыканту и говорил «Сэр, вот ваша виолончель!», и уходил. Музыканта играл все тот же старый актер, что и генерала.
И вот он, старый актер, во время репетиций подкалывает молодого: мол, ты, сынок, выйдешь и скажешь не «Сэр, вот ваша виолончель!», а «Член, вот ваша виолончель!». Молодой актер от этого сердится, орет, типа, «не мешайте мне работать»! И учит, учит, учит свою короткую роль, ибо понимает, что если и на этот раз проколется, то о своей мечте - роли Гамлета - придется забыть навсегда.
И вот спектакль. Молодой актер выходит, делает взволнованный жест, подходит к «музыканту» и, помедлив немного, говорит:
- Сэр!.. (расслабился) Вот ваша виолончлен!
Занавес.
НАБОЖНЫЙ МЕДВЕДЬ
До Великого Октябрьского Социалистического Переворота, в царской России тоже были театры. Причем, по свидетельствам периодики того времени, ничуть не хуже наших, а в некоторых случаях даже несравненно лучше. И вот однажды один из столичных театров отправился на гастроли в небольшой уездный городок.
Спектакль был посвящен русскому быту: глухая деревня, дикий девственный лес, река, поле, крестьяне, нравы и обычаи простой сельской жизни. Была в этом спектакле такая сцена: под звуки надвигающейся грозы (один из работников театра бил за кулисами по листу жести) из «леса» на сцену выходил, переваливаясь, большой бурый медведь. Медведя играл один из актеров третьего плана - престарелый неудачник, все невезение которого исходило от его пагубного пристрастия к напиткам гораздо крепче чая. И вот как раз перед первым выступлением он крепко запил.
Режиссер, спасая премьеру, быстренько отыскал в ближайшей деревушке мужичка, который «умел ходить медведем», пообещал ему рубль и привез в город.
Спектакль. Зрители. Сыгран первый акт. На деревенского мужичка напяливают медвежью шкуру и пинком выпихивают на сцену. «Медведь» идет - натурально, еще натуральнее, чем получалось у актера-забулдыги. Рабочий за занавесом долбанул молотком по жестяному листу, имитируя гром... В этот миг «медведь», которого о подобном явлении природы просто забыли предупредить, поднялся на задние лапы и... перекрестился!
На следующем выступлении столичной театральной труппы был полный аншлаг.
ТЕАТРАЛЬНАЯ МЕСТЬ
В одном театре, не будем уточнять в каком, жил-был актер, которого никто не любил. И не любили его за то, что он всегда и везде пытался, грубо говоря, «отхалявить». Однажды (в день спектакля) ему, как обычно, нужно было уйти раньше, и он попросил остальных о помощи. Он сказал: «Ребята, давайте первые два действия отыграем побыстрее, в начале третьего меня расстреливают, и дальше делайте, что хотите». Все согласились ему помочь, а между собой договорились проучить его.
Начинается спектакль. Наш герой быстро проговаривает свои слова, поспешно все делает, а остальные наоборот: размышляют перед своей репликой, не спеша двигаются по сцене. Антракт. Злосчастный актер опять всех обходит, говорит, что да, они славно пошутили, но пора с этим кончать, т. к. у него действительно важные дела и он опаздывает.
Второй акт. Все остается как раньше: опять один из актеров торопится, а остальные - наоборот. После второго акта он уже ни к кому не подходит, обиделся.
В начале третьего акта должно произойти следующее: после того, как обнаруживается, что он предатель, его должны вывести за сцену и там расстрелять. Но в решающий момент его собеседник (вместо приказа о расстреле) достает пистолет и, со словами «Умри, сволочь!» стреляет в него. Весь фокус заключается в том, что если кого-нибудь «убивают» прямо на сцене, то ему придется лежать на этой сцене до конца акта, т. е. еще много времени. Поэтому, после выстрела наш герой сгибается и начинает медленно... идти к двери. Тогда другой выпускает в него всю обойму... Наш герой дергается на каждый выстрел, но... продолжает идти к двери! Тогда от стены отделяется автоматчик и дает очередь по несчастному... Дергаться уже нельзя. Тогда он падает и... ползет!
Но главное было впереди. Они дали-таки ему уползти. Да, да! Потом они бросились за ним, схватили за сценой, принесли, бросили на пол и сказали «Сдох, собака!» И ему все-таки пришлось лежать на сцене весь третий акт.
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru